Дорога была мокрой. Редкие проезжающие машины рассекали лужи, окатывая волной все вокруг, а водители с любопытством косились на молодого человека в кожаной куртке, идущего по дороге. Он не замечал дождя, рушащегося на него, он не замечал никого и  ничего вокруг, потому что для него уже ничего не существовало, ничего не было важно. Весь его мир разрушился. Смялся, стерся в порошок, прямо как автомобиль его возлюбленной. Он уничтожился и уничтожил его, растоптав, прижав к земле и ударив под дых так, что возможности для вдоха уже не оставалось. Все было кончено: желания, чувства, мечты и вера. Была лишь пустота, как черная дыра засасывающая внутрь, и слабая боль в глубине души, подо льдом на сердце. А вокруг была ночь.  Его окружали люди, возможно даже слишком много, но Чарльз их не замечал. Он был своей бездушной копией, не способной    идти на контакт с людьми, не способный любить, не способны чувствовать… больше не способный, наверное, так будет правильнее.
Он шел, шел  до боли в ногах, до кровавых мозолей от новых туфлей. Он шел не  обращая внимания на окружение, кажется это был другой район, здесь было темно.
Вскоре возле парнишки остановилась машина, это был отец, он сказал что-то вроде «Ты переживёшь..», а ведь ему не нужна была такая наигранная поддержка. Отец Чарльза спешил на встречу, нервно поглядывая на свой  ролекс на правой руке.   Его тон, то ли насмешливый, то ли обеспокоенный. Он не знала. Не  мог разобрать. Его отец лицемер, и распознать его истинные эмоции тяжело. В следующую секунду Чарльз почувствовал ужасную боль в области руки, он со всей силы ударил своего отца. «Я любил её, как же ты не понимаешь?! Любил!  » , - тихо, еле слышным шепотом, насколько хватило его охрипшего голоса и разума, пытающегося осознать.
Отец уехал, вот так, не старясь понять своего ребёнка, а Чарльз ещё пол ночи бродил по улицам, ища в прохожих её тоненькие и изящные  черты лица.